Неточные совпадения
С одной
стороны, она производит людей-мучеников 2, которых повсюду преследует представление о
родине, но которые все-таки по совести не могут отрицать, что на
родине их ожидает разговор с становым приставом; с другой — людей-мудрецов, которые раз навсегда порешили: пускай
родина процветает особо, а я буду процветать тоже особо, ибо лучше два-три месяца подышать полною грудью, нежели просидеть их
в «холодной»…
Пришелец еще несколько секунд смотрел
в это лицо… Несмотря на то, что Матвей был теперь переодет и гладко выбрит, что на нем был американский пиджак и шляпа, было все-таки что-то
в этой фигуре, пробуждавшее воспоминания о далекой
родине. Молодому человеку вдруг вспомнилась равнина, покрытая глубоким мягким снегом, звон колокольчика, высокий бор по
сторонам дороги и люди с такими же глазами, торопливо сворачивающие свои сани перед скачущей тройкой…
— А! Как мне не плакать… Еду одна на чужую
сторону. На
родине умерла мать, на корабле отец, а
в Америке где-то есть братья, да где они, — я и не знаю… Подумайте сами, какая моя доля!
Но ведь я не пейзажист только, я ведь еще гражданин, я люблю
родину, народ, я чувствую, что если я писатель, то я обязан говорить о народе, об его страданиях, об его будущем, говорить о науке, о правах человека и прочее и прочее, и я говорю обо всем, тороплюсь, меня со всех
сторон подгоняют, сердятся, я мечусь из
стороны в сторону, как лисица, затравленная псами, вижу, что жизнь и наука все уходят вперед и вперед, а я все отстаю и отстаю, как мужик, опоздавший на поезд, и
в конце концов чувствую, что я умею писать только пейзаж, а во всем остальном я фальшив, и фальшив до мозга костей.
Я поставил этот гульден на manque (тот раз было на manque), и, право, есть что-то особенное
в ощущении, когда один, на чужой
стороне, далеко от
родины, от друзей и не зная, что сегодня будешь есть, ставишь последний гульден, самый, самый последний!
То
в них плачет мать по сыне или невеста по жениху; то молодая жена жалуется на суровость мужа и злость свекрови; то добрый молодец на чужой дальней
стороне тоскует по
родине,
в разлуке со всеми милыми его сердцу; то бедняк, убитый своим горем, сокрушается, что ничего не имеет и живет
в презрении.
Дрожа от осеннего холода и морской сырости, кутаясь
в свой короткий, рваный полушубок, Яков Иваныч пристально, не мигая, смотрел
в ту
сторону, где была
родина.
Он торопился, как будто мать-старушка ждала его на
родине, как будто она звала его к себе после долгого странствования на чужой
стороне,
в чужих людях…
«Мы должны благодарить войну за то, что она открыла нам многие темные
стороны нашей жизни, против которых мы дружно должны идти теперь, отстаивая честь
родины!..» Эти мощные, благородные, бескорыстные призывы не могли не находить отзыва
в сердцах людей, сочувствующих благу отечества, и точно — у многих, сердце билось сильнее от этих вдохновенных звуков.
Сидел Стуколов, склонив голову, и, глядя
в землю, глубоко вздыхал при таких ответах. Сознавал, что, воротясь после долгих странствий на
родину, стал он
в ней чужанином. Не то что людей, домов-то прежних не было; город, откуда родом был, два раза дотла выгорал и два раза вновь обстраивался. Ни родных, ни друзей не нашел на старом пепелище — всех прибрал Господь. И тут-то спознал Яким Прохорыч всю правду старого русского присловья: «Не временем годы долги — долги годы отлучкой с родной
стороны».
Хоть
родину добром поминать ей было нечего, — кроме бед да горя, Никитишна там ничего не ведала, — а все же тянуло ее на родную
сторону: не осталась
в городе жить, приехала
в свою деревню Ключовку.
И
в голове моей проходят роем думы:
Что
родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далёкой
стороны.
— Все же похвально, — настоятель кивнул опять головой
в сторону казначея, — с
родиной своей не прерывать связи, ежели Богу угодно вывести на торную дорогу честных стяжаний и благ земных! — И, не выдержав тона этих слов, настоятель наклонился к гостю и договорил потише: — Про одиссею Ивана Прокофьича много наслышан…
Волга и нижегородская историческая старина, сохранившаяся
в тамошнем кремле, заложили
в душу будущего писателя чувство связи с
родиной, ее живописными
сторонами, ее тихой и истовой величавостью. Это сделалось само собою, без всяких особых «развиваний». Ни домашние, ни
в гимназии учителя, ни гувернеры никогда не водили нас по древним урочищам Нижнего, его церквам и башням с целью разъяснять нам, укреплять патриотическое или художественное чувство к родной
стороне. Это сложилось само собою.
Хабар и за ним несколько боярских детей захохотали. Около спорного пункта составился кружок; Антон с удовольствием смотрел на эту борьбу,
в которой деятелями были, с одной
стороны, благородная любовь к
родине и своему государю, с другой — хвастливая слабость. Кто бы не пожелал победы первой
стороне и не ручался за нее!
С своей
стороны, Аристотель и дворский лекарь искусно объяснили властителю, что слух о несправедливом гневе его на знаменитого воеводу может повредить ему
в хорошем мнении, которое имеют об нем римский цесарь и другие государи; что гневом на воеводу великий князь дает повод другим подданным своим быть изменниками отечеству; что Холмского не наказывать, а наградить надо за его благородный поступок и что эта награда возбудит
в других желание подражать такой возвышенной любви к
родине.
Араб с своею соотечественницею отошли
в сторону, чтобы потосковать о
родине, шепнуть друг другу слово любви и между тем задержать
в коридоре служанку княжны, вышедшую за завтраком. Мариула поспешила закрыть свое безобразие, но, за скоростью и боязнью, сделала это так неловко, что при входе ее
в комнату страшный глаз ее, будто впадина
в черепе мертвеца, и багровые швы, которыми было исписано полулицо, первые бросились
в глаза княжны.
Пошел ты из своей
родины, изо Твери, от святого Спаса златоверхого, с его милостью, от великого князя Михаилы Борисовича и от владыки Геннадия; потом поплыл Волгою,
в Калязине взял благословение у игумена Макария;
в Нижнем Новгороде ждал татарского посла, что ехал восвояси от нашего великого князя Ивана с кречетами; тут же пристали к вам наши русские, что шли по-твоему
в дальнюю
сторону, и с ними потянул ты Волгою.